Марина стояла, не находя слов, только плакала. Армен взял чемодан и вышел.

— Целый год я была одна, — вздохнула Марина, — потом снова пошла к нашим. Мама со мной не разговаривала, брат был маленьким. Невыносимо было.

Я потушил сигарету в пепельнице.

— Расскажи, — сказал я. — Потом больше не приходил?

— Нет. Здесь у него был друг, Сейраном звали. Работал на автобусе. Пошла к нему, взяла адрес, город Волжск. А где находился этот Волжск, даже представления не имела.

— Наполнить бокалы? — сказал я, взяв бутылку.

— Хватит. Ты пей, если хочешь. Я не хочу. Скажи, пусть принесут кофе.

Я подозвал официантку и попросил, чтобы принесла кофе.

— Кофе с коньяком очень вкусно, — сказал я. — На чашку кофе несколько граммов коньяка. — Я налил коньяк в кофе, когда его принесли, действительно, приятный вкус с коньяком. Марине тоже понравился. Молча слушали музыку.

— Поехала туда, в Волжск? — после долгого молчания, спросил я.

— Да, — сказала Марина, тихо вздохнув. — Поехала.

— Ты что, любила его?

— Не знаю. Никогда об этом не думала.

Марина никогда не думала о том, любит Армена или нет. Просто привыкла к нему. Кроме того, она чувствовала себя виноватой. «Нужно изначально говорить правду», — думала она. Ей показалось, что Армену будет легче, если скажет, что Степана нет. «Про свадьбу, аварию зря придумала, — думала Марина и сама себя обнадеживала, — ничего, поеду, объясню, поймет».

Волжск был маленьким промышленным городом в ста километрах в стороне от Казани. Снег был по пояс. Марина нашла дом. Это было двухэтажное деревянное здание, во дворе спросила у одного, сказал, да, живет, показал окно, сказал, на втором этаже левая дверь.

В окне горел свет. Сердце у Марины беспокойно билось. Волновалась. Поднялась, нажала кнопку дверного звонка.

— Кто там? — спросили за дверью. Сердце снова забилось беспокойно, казалось, сейчас выпрыгнет. Дверь приоткрылась, и русская женщина, лет тридцати — тридцать пяти, измеряя взглядом Марину с ног до головы, сказала:

— Кого хотите?

— Армен дома? — спросила Марина.

— Армен?.. — Женщина прищурилась, немного помолчала, потом сказала, — а вы кто?

— Знакомая, — сказала Марина.

— Его нет дома, — разглядывая Марину со всех сторон, сказала она, — в вечерней смене работает.

И поняла Марина, что Армен женился, и еле сдержалась, чтоб не расплакаться, держась за перила, медленно спустилась. «Все от меня убегают» — думала она, и душа ее плакала. Спускаясь по лестнице, еще раз оглянулась назад, незнакомая женщина еще стояла в дверях. Марина посмотрела на нее, эта женщина, конечно, все поняла, может, даже, знала про Марину. Слезы безостановочно текли по щекам Марины.

— Так и не увидела его? — спросил я после долгого молчания.

— Нет, — отозвалась Марина. — Больше не видела. Я его ни в чем не виню. Он не был виноват. Я обманула его.

— А Степан? — снова спросил я, зажигая сигарету. — Его тоже больше не видела?

— Видела, — горько улыбнулась Марина. — Как раз, на вокзале.

Марина увидела Степана еще с открытой площадки вагона. Будто по телеграмме встречал.

— Степан, — позвала Марина. Степан увидел ее, рукой приветствовал.

— Откуда это ты едешь? — торопливо подойдя, спросил Степан.

Марина на его вопрос не ответила.

— А ты что тут делаешь?

— Знакомого парня в Москву проводил.

— Меня отвезешь домой? — спросила Марина.

— С большим удовольствием, — развел руками Степан. Про Марину Степан знал все. Интересовался. — Пойдем ко мне? — сказал Степан, — кофе попьем, музыку послушаем. У меня есть новые грампластинки.

Дома не знали, что Марина приехала, а ей было уже все равно.

— Пойдем, — сказала Марина.

Начали снова встречаться. Степан хорошо обращался с Мариной. «Мир не без добрых людей», — думала Марина. Во все, услышанное о Степане, уже не верила.

Даже, не упрекнула за то, что он рассказал Армену об их отношениях. «Любит меня, — думала она, — поэтому, наверное, и рассказал». Говорил, что всегда любил Марину, любит и будет любить всегда. Однако, чего-то он боялся, не хотел идти с Мариной в ЗАГС. Чего он боялся, Марина не понимала.

Но вскоре все выяснилось. Марина была беременна. Степана не было, он на несколько дней уехал в командировку в Москву. Через неделю приехал. Сразу позвонил Марине. Сказал, что очень соскучился. Пригласил ее к себе домой. Марина была уверена, что он сойдет с ума от радости, услышав о ребенке. Однако, так не вышло. Восторженную новость Марины он встретил холодно, более того, побледнел. «В Баку у меня есть семья, — сказал, — прошу, не позорь меня, Марина». Бросился в ноги, говорил несвязно, умолял. И повел Марину к знакомому гинекологу.

Врач настаивал. «Не могу подвергать риску, — говорил он, — она не сможет больше иметь детей, вы понимаете это?» Потом они о чем-то долго говорили. Врач согласился. Марина заплакала. Увлекшись счастливыми грезами, как она мечтала о ребенке. Ей всегда казалось, что, когда она выйдет замуж, обязательно родит сына, с русыми волосами, красивого. Представляла, как будет одевать, как причесывать. Даже имя дала — Ален. В одно мгновение все это вспомнила Марина, заплакала. Врач хотел успокоить ее, что-то говорил, но Марина не слышала, не могла понять, о чем говорил врач.

В мыслях ругала всех, и родителей, что ее родили на свет, особенно, отца, который, вроде, ревновал, развелся с матерью, оставив ее и младшего брата с ней, пошел, женился на другой и живет в Средней Азии. Может быть, все бы так не случилось, если б они не разошлись, ругала Степана и Армена за то, что оставил ее и уехал в Волжск. «Если знал, что не женишься на мне, в мыслях говорила она Степану, зачем ты в ту ночь так поступил со мной?» И от злости и жалости к самой себе Марина плакала. Даже хотела покончить с собой. Никого не хотела видеть, ни с кем не хотела разговаривать.

Марина замолчала. Я не поднимал взгляда, не смотрел на Марину.

— Уйдем? — попросила Марина, — допивай кофе и пойдем.

Воздух на улице был холодным, и луна захрустела на морской воде. Скамейки в парке были заняты, мы медленно гуляли по аллеям и молчали. Бескрайняя поверхность моря сейчас была не темно-зеленой, а полностью темной, вперемешку с черным, и отдаляясь, сливалась с небом. Вдали, из-за моря, уже поднялась луна, беспрепятственно плыла в чистом звездном небе вверх, по-прежнему освещая то тут, то там чернеющие самодельные дощатые, крытые площадки рыбаков.

— Зачем рассказала? — Тихо укорила себя Марина.

Пауза.

— Зачем вспомнила все это?

Пауза.

— Это моя жизнь, хорошая — плохая, моя.

Снова пауза.

— Я тебе рассказала мою жизнь, — заговорила она, не глядя в мою сторону. — Скорее. одну часть моей колючей жизни.

Вздох. Несколько минут раздумья. Привычным движением головы Марина